23 апреля 2020, 08:27
152
22 минуты

Нисрет Исмаилов - прикрывший собою мир

 Без преувеличения, они совершили подвиг, не получивший, к сожалению, пока должной оценки. Нисрет Исмаилов не мог не оказаться в Чернобыле. Не мог в силу своего убеждения – быть там, где он нужен».

Именно о нем, полковнике химических войск Вооруженных сил РФ Нисрете Исмаилове, умном, мужественном и при этом невероятно интеллигентном человеке, я хочу вам рассказать.

Нисрет Сейфулахович Исмаилов родился в 1957 году в с. Фий Ахтынского района, окончил среднюю школу в Дагестанских Огнях, затем – ГПТУ и работал стекловаром на заводе, но, видимо, так сложилась судьба, что в 1976 году его направили на учебу в Ашхабадскую школу инструкторов-химиков, далее – направление в Костромское высшее военно-командное училище химической защиты. Окончив его с отличием, в 1981 году он попадает в Монголию, сначала командиром взвода, затем начальником службы РХБЗ отдельного разведбата. Дальше – служба командира отдельной части радиационно-химической и биологической разведки 14-й Армии в Одесском военном округе.

Когда случилась авария на Чернобыльской АЭС, он служил в Тирасполе. 28 апреля старший лейтенант, а по сути еще совсем молодой, 28-летний Нисрет Исмаилов уже был там. Сначала, как вспоминает Нисрет Сейфулахович, на место аварии отправили полк Гражданской обороны Киевского военного округа. И технику – открытые машины УАЗ–469 РХ (радиационно-химической защиты), просто покрытые тентом, в которой находились приборы радиационно-химической разведки. «Разве можно такую технику отправлять на место радиационной катастрофы?! – негодует мой собеседник, – Нет, конечно! Техника должна быть герметизированной, типа БРОМ–2 РХ (бронированная разведывательная дозорная машина)». Просто командир ошибся, отправив в зону аварии эту технику – и весь состав был заражен радиационной пылью: приехали 26 апреля, а уже 28-го, вечером, их отправили обратно, в Киевский военный госпиталь. Целый полк – 450 человек! И таких роковых ошибок, допущенных где-то по преступной халатности, где-то просто по незнанию, Нисрет Сейфулахович вспоминает много, и именно о них он говорит с особенной болью и сожалением.

На мой вопрос, осознавал ли он в тот момент весь масштаб аварии, то, на что идет и чем это может для него закончиться, Нисрет Сейфулахович отвечает спокойно и лаконично: «Да. Я знал». Но и отказаться ведь было невозможно. Пусть это были не сталинские годы, а уже достаточно либеральные горбачевские, но все же это был Советский Союз, как грозный, железный, неповоротливый монумент, в котором любой «отказ» считался изменой Родине. «Во-первых, я был молодым коммунистом. Во-вторых – старшим лейтенантом. И меня уже не спрашивали. Или положи партийный билет, или – под трибунал, – говорит Нисрет Сейфулахович. – Тогда было не так, как сегодня: хочешь – воюй, хочешь – не воюй, тогда все строго было».

Так, командир роты Нисрет Исмаилов к 15 мая получил облучение около ста пятидесяти рентген, и весь его личный состав тоже. Решением начальника Химических войск Минобороны СССР генерал-полковника Пикалова была установлена допустимая норма облучения: 25 рентген для гражданских лиц и 50 – для военнослужащих, как для военного времени. Но рентгенологи Минздрава СССР и американские рентгенологи, приехавшие из США, на совещании у М.С. Горбачева выступили с заявлением об опасности такого подхода при установке допустимых норм облучения для военнослужащих… Поэтому 21 мая 1986 года вышел приказ министра обороны СССР: наказать всех командиров, вплоть до увольнения из Вооруженных сил, чьи подчиненные получили заражение больше допустимой нормы. Но, как потом оказалось, это было обычным министерским лицемерием: тут же пришел приказ министра обороны переделать в документации показатели доз облучения военнослужащих. Так появились в документации цифры «15», «25», тогда как настоящие дозы облучения в несколько раз превышали то, что впоследствии оказалось на бумаге. В медицинской справке Нисрета Исмаилова, которая находится в военкомате, так и написано: 25,4 рентген.

В самом эпицентре чернобыльской аварии, где, казалось бы, все уничтожено и уже ничем нельзя помочь, ничего нельзя сделать, они, участники ликвидации этой страшной аварии, – делали. На месте аварии действовал пропускной режим. Радиационная разведка, дозиметрический контроль и санитарная обработка личного состава и всех лиц, убывающих из зоны заражения, санитарная дезактивация техники и вооружения, вывозимых с Припяти, – удаление радиоактивной пыли с поверхности зараженной техники, обмундирования и снаряжения для последующего захоронения в специальных могильниках. И это лишь часть того, чем пришлось заниматься Нисрету Сейфулаховичу. В подчинении у него находилось 250 человек. Все они были с Украины. Как сложилась дальнейшая судьба боевых товарищей-«чернобыльцев», живы ли они вообще, Нисрет Исмаилов не знает.

Невольно задаешься вопросом: как можно было выжить, получив столь высокую дозу облучения, возможно ли такое и не чудо ли это?! Сразу по возвращении из зоны заражения Нисрета Сейфулаховича отправили в Одесский военный госпиталь, и в течение трех месяцев ему заменили всю кровь. «У меня сейчас не своя кровь», – с улыбкой говорит он. Наверно, Нисрета Сейфулаховича спасло все-таки не чудо, а профессионализм и ответственное отношение медиков. Прибывших из зоны радиоактивного заражения исследовали специалисты: перед медиками руководством страны была поставлена задача – отнестись к ситуации серьезно, сделать все возможное, чтобы военнослужащие не получили онкологических заболеваний. «В течение трех месяцев мне заменили всю кровь. Может, это меня и спасло», – говорит он.

Нисрет Сейфулахович и его сослуживцы, находившиеся на месте аварии, как специалисты, понимали всю опасность произошедшего, поэтому и сами соблюдали необходимые меры предосторожности и защиты и в прямом смысле слова заставляли делать это и своих подчиненных: без специальных приборов радиационной разведки никуда никого не отправляли, следили за тем, чтобы все ходили в средствах индивидуальной защиты, в респираторах. В основном огромные дозы облучения получали те люди, которые, несмотря на предупреждения, ходили собирать ягоды, разжигали ночью костры (по ночам было холодно), то есть нарушали радиационную и экологическую дисциплину. Предупреждения о том, что ягоды заражены, а костер – это один из самых сильных накопителей радиации, они не воспринимали всерьез. Отправлять на ликвидацию радиационной катастрофы солдат-срочников никто б никогда не решился, это было бы государственным преступлением, поэтому в зону заражения отправляли 25-30-летних офицеров. Поэтому, 20 мая солдат уже заменили партизанами полка Гражданской обороны Киевского военного округа. – А отправляли кого?! – риторически восклицает Нисрет Сейфулахович. – Естественно, кого поймали, того и отправляли. Не специалистов, не химиков. Их приходилось переучивать на специальной технике, объяснять им, где и на что нужно обратить особое внимание при выполнении работ.

ПОСЛЕ ЧЕРНОБЫЛЯ

После Чернобыля у Нисрета Исмаилова началась жизнь настоящего военного с достаточно предсказуемой судьбой: назначения, повышения, переезды, полки, гарнизоны, воинские части… По окончании лечения в госпитале он вернулся в свою войсковую часть в город Бендеры Молдавской ССР. Там за проявленные мужество и отвагу командующим 14-й Армии был награжден орденом «За службу Родине в Вооруженных силах СССР» 3-й степени, ему досрочно присвоили звание капитана и выделили 1-комнатную квартиру в городе Тирасполе Молдавской ССР.

Но служить в родной части пришлось недолго. Его как успешного офицера отправили на повышение, служить в Московский военный округ, город Курск, на должность начальника штаба батальона отдельной бригады. Там он занимался разведкой и контролем на атомной станции, проводил специальные учения и тренировочные занятия. И снова повышение. Его направляют в Подмосковье, на службу в Кантемировскую танковую дивизию начальником химической службы 13-го гвардейского полка им. Андропова, а в

1991 году предложили поступить в Военную академию радиационно-химической и биологической защиты им. Маршала С.К. Тимошенко в Москве. В 1994 году окончил Военную академию, и на выпуске ему присваивают звание подполковника. Но, несмотря на успешно развивающуюся карьеру, Нисрета Сейфулаховича тянуло на родину, он мечтал вернуться домой или хотя бы поближе к дому. «Честно говоря, я сам, добровольно попросился на Кавказ», – вспоминает он. И его отправили в Северо-Кавказский военный округ, первым заместителем (заместителем по боевой подготовке) командира отдельной бригады радиационно-химической и биологической защиты, и он прослужил там до декабря 1994 года. Но начали разворачиваться чеченские события, и в декабре в составе оперативной группировки его отправляют в Моздок для сопровождения спецтехники войск радиационно-химической и биологической защиты. Там он находился до 1996 года. Ныне покойный генерал Геннадий Трошев назначил Нисрета Исмаилова начальником службы РХБЗ 19-й мотострелковой дивизии 58-й Армии во Владикавказ. Эта мотострелковая дивизия была самой развернутой, в то время в ее ведении находилось 25 тысяч человек личного состава. За это время его успели наградить медалями «За отвагу», «За успешное выполнение поставленных операций» и многими другими.

Войска радиационно-химической и биологической защиты востребованы и просто необходимы почти во всех структурах, но особенно в Министерстве по чрезвычайным ситуациям, и Нисрет Сейфулахович попросил перевести его в МЧС, и в 1998 году его назначили начальником Отдела радиационно-химической и биологической защиты МЧС Дагестана. И снова он попадает в круговорот непростых событий: сложная обстановка в родной республике, специалистов уровня полковника Исмаилова здесь не было, и его работа дагестанскому МЧС была просто необходима. «Я думал, что приеду в родную республику и отдохну от Вооруженных сил, а тут…буквально начинается война, – вспоминает он, – 1999-й год, контртеррористические операции в Ботлихском, Цумадинском, Новолакском районах, Карамахи, Чабанмахи... и мы снова разворачиваем оперативную группу». Но задачей Нисрета Исмаилова было не воевать, а эвакуировать мирное население из зоны КТО, размещать по разным объектам для временного проживания, оказывать гуманитарную помощь.

После окончания военных событий начались восстановительные работы. И Нисрет Сейфулахович со своим подразделением, помимо остальной, так сказать, бытовой помощи населению, по поручению руководства занялся ликвидацией невзорвавшихся авиабомб, снарядов и мин в Ботлихском и Новолакском районах.

Кроме того, параллельно он проводит сложнейшую работу и как специалист-химик: в то время в республике было очень много заброшенных контейнеров, в которых находился жидкий хлор (аварийно-химически опасное вещество, которое впервые было применено во время I Мировой войны Германией против французских войск на реке Ипре, в результате чего погибло пять тысяч солдат французской армии и пострадало пятнадцать тысяч. Жидкий хлор был первым оружием массового поражения, придуманным человеком).

Как специалисту, имеющему опыт работы в ликвидации оружия массового поражения, мне пришлось заняться ликвидацией этих контейнеров, находящихся на многих очистных сооружениях Дагестана, рассказывает Нисрет Сейфулахович. Так, им был уничтожен не один десяток контейнеров со смертельно опасным веществом. В одном контейнере содержалось

850 килограммов жидкого хлора, тогда как три миллиграмма этого вещества, попав на участки тела и в органы дыхания, вызывают сильнейшие ожоги и мгновенный отек легких, а значит, моментальную смерть. Такую нелегкую специальность выбрал себе Нисрет Сейфулахович: военный, сотрудник МЧС, да еще и возглавлявший Отдел РХБЗ, постоянно работающий над ликвидацией опасных веществ – оружия массового поражения. Это человек, многолетняя работа которого была связана с большим риском: одно неправильное решение – и…экологическое бедствие или даже катастрофа.

Шесть контейнеров с жидким хлором в поселке Ленинкент, 92 баллона в Дербенте, два контейнера в Каспийске, один контейнер в Ахтах, 50 баллонов в Касумкенте, а еще в Дубках. Так, Нисрет Исмаилов совместно со спасателями МЧС Дагестана ликвидировал около двадцати тонн жидкого хлора. А еще радиоактивные отходы, которые остались в республике с советского периода, нужно было увезти для дальнейшего захоронения. На Нисрета Исмаилова была возложена большая ответственность – обеспечение радиоактивной безопасности в республике. И он справился.

863 источника радиоактивных отходов, благодаря работе Нисрета Сейфулаховича, уже вывезены, 70 – до сих пор остались. Но в целом радиоактивная ситуация в республике нормальная, считает мой собеседник.

Но служба Нисрета Сейфулаховича в МЧС Дагестана заканчивалась, и для дальнейшей работы его приглашают в Липецкую область, в Центральный региональный центр МЧС России, и назначают начальником Управления по делам гражданской обороны и чрезвычайным ситуациям города Данкова, заместителем главы администрации города по гражданской обороне. И на этой должности ему присваивают очередное воинское звание полковника. Прослужил там два года. Руководство не хотело отпускать, но Нисрета Исмаилова снова переводят в ГУ МЧС города Липецка. Год он служит там, а затем его отправляют в Москву, начальником Управления предупреждения чрезвычайных ситуаций и гражданской защиты Центрального регионального центра МЧС в должности генерал-майора. Но…ему не повезло: попал под сокращение.

В 2006 году Нисрет Исмаилов уволился из Вооруженных сил России, снова вернулся на родину и теперь работает начальником Отдела по комплексной безопасности Даггоспедуниверситета. В его ведение входят гражданская оборона, пожарная безопасность, охрана труда и жизнедеятельности, антитеррор и радиационно-экологическая безопасность. И снова множество учений, мероприятий по профилактике чрезвычайных ситуаций. Сейчас Отдел по гражданской обороне и комплексной безопасности ДГПУ занимает передовые места. И МЧС России, и Глава Администрации

г. Махачкалы постоянно награждают ректора, отличившихся сотрудников вуза и внештатных спасателей. Так, по результатам деятельности за 2011 год Постановлением Главы Администрации г. Махачкалы Даггоспедуниверситет был признан одним из лучших и отмечен за активное участие в реализации государственной программы в области ГО, предупреждения и ликвидации ЧС и пожаров, также отмечена работа начальника штаба ГО и ЧС ДГПУ Исмаилова Н.С., он награжден именными часами, а ректор – почетной грамотой.

А еще общественная деятельность в составе Союза «чернобыльцев» города Махачкалы, множество мероприятий, круглых столов, выставок, конференций, встреч участников ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС со школьниками, студентами. К примеру, круглый стол, приуроченный к 27-летию со дня катастрофы на ЧАЭС – «Чернобыль: невостребованные уроки», в котором Нисрет Исмаилов принимал участие, «Чернобыль: трагедия, подвиг, предупреждение» и многие другие.

1750 дагестанцев участвовали в ликвидации последствий чернобыльской аварии. По данным на 1 мая 2001 года, 72-х уже нет в живых.

Как говорит Нисрет Сейфулахович, в деле просвещения детей и молодежи, как нужно вести себя в различных чрезвычайных ситуациях, как не пострадать самому и суметь оказать помощь другому, у него много единомышленников, и первый из них – это председатель Союза «чернобыльцев» г. Махачкалы Салих Исмаилов, который в 1971–1973 гг. проходил службу в ГСВГ в отдельном батальоне химической защиты 20-й Армии и возглавляет Махачкалинский союз «чернобыльцев». Союз активно сотрудничает со школами, многие директора и учителя которых сами проявляют инициативу, организовывают круглые столы, вечера памяти с приглашением «чернобыльцев». Самые активные из них – это МБОУ СОШ № 27 г. Махачкалы, ее директор Гаджи Муталипов и педагог Людмила Айрапетян.

СЕМЬЯ

Но, помимо успешной карьеры военного, у полковника Исмаилова прекрасная семья: супруга и трое детей – две дочери и сын. Одна из дочерей живет в Костроме, городе, где Нисрет Сейфулахович учился в военном училище, другая – в Махачкале, работает в ДГПУ в подчинении отца – инженером по охране труда и технике безопасности. Сын – лейтенант, следователь по уголовным вопросам, работает в Ахтынской полиции. «Вот такая семейка у меня», – смеется Нисрет Сейфулахович.

Назначения, повышения, частая смена места жительства… На мой вопрос, не было ли желания осесть на одном месте, мой собеседник говорит: «Конечно, хотелось! А кто спрашивал?! Я всю жизнь мечтал попасть на родину, а сейчас жалею, что приехал. Нет стабильности, дружбы, той, что была раньше, много появилось проходимцев и тех, кто просто живет по принципу «моя хата с краю». Но есть и то, что он приобрел, благодаря военной службе, на всю жизнь – настоящие друзья, офицеры, с которыми он служил в Москве, Краснодаре, Костроме. В прошлом году, рассказывает Нисрет Сейфулахович, даже ездил на встречу выпускников Военного училища в Кострому по случаю 30-летнего юбилея со дня его окончания. Самые надежные друзья – там, говорит он.

АТОМ ПРИВОДИТ К КАТАСТРОФЕ

В последние годы, и особенно это стало звучать чаще и всерьез после аварии на атомной станции Фукусима–1 в Японии, многие заговорили о том, что человечество должно отказаться даже от мирного атома, потому что в случае форс-мажора последствия могут быть катастрофическими. И, как у человека, видевшего весь ужас и последствия взрыва на Чернобыльской АЭС, который был в самом эпицентре аварии и знает о той трагедии, к которой может привести радиационная авария, не по документальным фильмам, фотографиям и комментариям экспертов, как мы, я просто не могла не спросить Нисрета Исмаилова: «Нужно ли отказаться даже от мирного атома?»

– Это необходимо. На сегодняшний день в России около

360 химически опасных объектов. Даже очистные сооружения, мясокомбинат, консервный завод, гормолзавод являются химически опасными объектами. Самые близкие к нам атомные станции, из всех, что действуют в стране, – Воронежская, Курская. Что будет с нами, если там случится авария? А еще ближе к нам, практически в пустыне находится атомная станция в Армении. Там нет воды. Срок ее эксплуатации должен был истечь в 2015 году, и тогда ее должны были остановить. С просьбой сделать это в связи с истечением срока эксплуатации Азербайджан обратился в ООН. Но в прошлом году там сделали ремонт и продлили срок ее эксплуатации до 2020 года. И если, не дай Бог, на атомной станции в Армении случится авария – все будет зависеть от ветра, потому что, если от Воронежа до нас 1000 километров, то от Армении через горы – всего 200–300 километров, говорит Нисрет Сейфулахович.

В Чернобыле взорвался только один энергоблок, а на Фукусиме – четыре! И вся эта радиация ушла в Тихий океан! Да, японцы при аварии вели себя профессиональнее: накрыли саркофагом, использовали роботов, все делали спокойно, без шума и паники, потому что они всегда к этому готовы и даже детей еще с детского сада учат, как надо действовать при чрезвычайных ситуациях: землетрясении, наводнении, химических и радиационных авариях. В Чернобыле по приказу мы делали бесполезную работу: накрывали дома и здания пленкой, наши солдаты мыли улицы и здания. То же самое продолжалось и после нас. Это была бестолковая работа, которая не дала никакого эффекта. Сбрасывали с самолетов песок, свинец – и это вызывало повторное заражение, только уже не радиационное, а химическое, в воздухе образовывались аварийные химически опасные вещества. Летчики сбрасывали с самолета свинец – и тут же, после одного–двух бросков, с ожогами их доставляли в военный госпиталь. – Вот такие герои тогда были! – говорит Нисрет Сейфулахович, – у нас тогда только один робот был! И работу роботов выполняли солдаты-добровольцы: убирали осколки графита в третьем реакторе, машинном зале и других самых зараженных радиацией местах. Сейчас об этом не говорят, это скрывают, но когда-нибудь об этом скажут открыто.

Материал Белы Бояровой


Эта статья полезна?
100% посетителей считают статью полезной

Контакты

01 или 101
Единый телефон пожарных и спасателей
8(8722)55-16-16, доб. - 268, 5381
Группа по работе с обращениями граждан ГУ МЧС России по РД
+7 (8722) 67-32-43
приемная
8 (8722) 39-99-99
Единый «телефон доверия»
mchsrd@05.mchs.gov.ru
(не для подачи обращений граждан)